Майдан, Бакунин и тётушка Нуланд

А у нас сегодня 

Тема большая

Издалека ее начиная

Дойдем обсуждая

До нашего дня

       

Революционный Киев под пятой бандеровских банд живо напомнил вступление карательных отрядов красных кхмеров в Пномпень, обречённую столицу Камбоджи. События полувековой давности в Юго-Восточной Азии, как и сегодняшние перипетии на Украине, имеют общий идейный корень — анархизм, мятеж против института государства.

Михаил Бакунин, по язвительному замечанию Маркса, «политикан из кафе», ненароком стал идейным провозвестником и вдохновителем экстремистских леворадикальных движений XX века и самой зверской антиутопии прошлого столетия — режима красных кхмеров в Кампучии. Для нынешнего молодого поколения эти анархические практики — пожалуй, небыль, химера. Но анархический инфернальный синдром, подобно вирусу, всё ещё живёт, мутирует и вдруг извергается огненной лавой. Погромы «влады», прокатившиеся по городам Незалежной, — что это, как не восставшая в крови и ярости Антиутопия. Неспроста на баррикадах Майдана багряно-чёрные прапоры УПА и чёрные знамёна анархии вперемежку.

                       

Огненная дуга мятежей

Теоретический опус Бакунина «Государственность и анархия» — своего рода катехизис анархического учения. Свод непреложных предписаний, директив, даже готовых «политтехнологий» верным последователям учения во всей Ойкумене. Стоит призадуматься, отчего автор «Капитала» столь яростно обличал откровения и прожектёрство презираемого им вожака анархистов. Не из опасения ли, что «крапивное семя» анархизма когда-нибудь, в отдалённом будущем, прорастёт и принесёт много лиха роду людскому? Справедливое общество, по Бакунину, на развалинах ветхого проклятого мира угнетения являло причудливую и мрачную постройку. Вполне в духе постмодерна. С коммунизмом, социальным идеалом трудящихся, бакунинское учение имело мало общего. Равно как в наши дни ваххабитский всемирный халифат фанатиков — с благонравным светским исламом.

Между тем обличение Марксом антиутопии Бакунина на глазах обретает актуальность. Кипящий котёл страстей на площади Тахрир, волны погромов в эмигрантских гетто Парижа, кровавое неистовство толпы люмпенов — последышей Степана Бандеры на киевском Майдане — через весь мир протянулась огненная дуга анархических мятежей. Раздельная сектантская «антиглобалистская», «ультранационалистическая», «повстанческая» и прочая риторика и идеология бунтов едва ли раскрывают их подноготную. Роднит «революционеров» неизменный запал ненависти, мрачная эсхатология и особого толка жертвенность. «Небесная сотня» — так высокопарно нарекли «мучеников Майдана».

Трезубец и свастика

«Мавр и Фред» (Маркс и Энгельс) в личной переписке всегда нелестно и сердито отзывались о писаниях русского гуру анархизма. Основоположники научного коммунизма предвидели, что для идеалистических натур, неглубоких умов, ловцов душ и последних политических прохвостов в ниспровержении всего и вся содержится опасный искус.

Если отталкиваться от гневных примечаний Маркса к конспекту «Государства и анархии», выходит, что именно русский революционер Бакунин надоумил фанатика и изувера Пол Пота на его социальные эксперименты. Отмахнуться от факта, что «коммунизм», который «красные кхмеры», убивая миллионами, насаждали в несчастной Камбодже, во многих подробностях и частностях совпадает с бакунинскими прорицаниями, невозможно. Красное словцо русского бунтаря — ниспровергателя всей «старой мерзости» обернулось горем, кровью и слезами подданных короля Сианука. Гуляй поле Нестора Махно в сравнении с «демократической» Кампучией — пасторальная картинка малороссийской селянской вольницы.

Нашествие бандеровцев на Киев — покруче Махно и Петлюры, вместе взятых. Смутность целей, брутальность поведения пришельцев озадачили киевских обывателей. Умалчивание о том, что у них на уме, леденящие кровь угрозы «москалям» и прочим инородцам наводили на мысль, что эти молодцы пойдут дальше идеи «незалежности». Галицийские «повстанцы» оставили далеко позади идеологическую платформу Черновола и старого «Руха». Для вождей Майдана-2014 тот давешний дискурс — политическое вегетарианство.

«Оставить голого человека на голой земле!» — невольно припоминается восклицание отчаявшегося Леонида Андреева. Но это всего лишь словесная эскапада русского писателя, да и только. Дело круто обернётся, когда суд и расправу в захваченной врасплох стране примутся творить савонаролы, нагрянувшие в киевский мегаполис из галицийских захолустий. Да еще «повстанческих», «тайных» убежищ на коште ющенковской СБУ.

Напрасно было бы искать черты прямого сходства идеологий красных кхмеров и «повстанцев» УПА 40–50-х годов. Однако палаческая практика и тех и других поразительно схожа. С полпотовцами же заводил Майдана сближает и ярко выраженное неистовое анархическое начало. И фанатическая вера в «святость» своего дела.

Много ли известно миру об идеологии «Правого сектора»? Сплошные недомолвки, эпатаж и несуразица. И ещё — таинственность. Неспроста «Тризуб» — головка «революционеров» — величает себя не политической организацией, а орденом.

Редкие оказии, когда предводители «повстанцев» предстают перед телекамерами, отвечая на угодливые расспросы олигархических киевских медиа, мало что проясняют. Трезубец, свастика, портреты Бандеры и Шухевича, зычные речовки «Героям слава!» — вот и весь агитационный арсенал пришельцев. «У нас — революция!» — на ходу бросает репортёрам Тягнибок. Что ещё на слуху? Восстание против чуждых украинской державе воровского клана Януковича, «жидвы» и «жирных котов» — олигархов.

А где же развёрнутый план революционного Майдана? Когда же на суд публики выложат долгожданный проект устройства соборной Украины? В повестке дня «победителей» — ремейк геополитических притязаний лидеров Организации украинский националистов (ОУН) прошлого века. Есть архивные документы — «меморандум» лидеров ОУН в эмиграции, направленный самому рейхсфюреру. Накануне вторжения вермахта в пределы Советской Украины они изъявили готовность встать под знамёна германской нации. Не за здорово живёшь, конечно, а с думкой заполучить крупные геополитические трофеи. Вот, оказывается, откуда лидеры Майдана позаимствовали идею отчекрыжить у «москалей» якобы «исконные украинские» земли — Кубань, Воронеж, Белгород и «Казакию» по Дону и Тереку. А кто-то даже грозился въехать на танке в Белокаменную… Ещё одна диковинная идея — разжечь «славянский сепаратизм» к северу от Кавказских гор.

Бандеровские «сотни» обжились на Майдане, уже взошли на грядках побеги лука и укропа. С «временными» на Банковой «западенцы» ладят плохо, ссорятся. Верховную раду держат в строгости, тамошние «заднескамеечники» — депутаты от бывшей партии власти — ведут себя тише воды, ниже травы. А членам коллегии Верховного суда, которые напрасно пытаются примоститься к новому начальству, боевики Майдана устроили показательную выволочку.

Майдан и влада — кто у кого на посылках? Существуют ли ещё на Украине ветви власти, суды, прокуратура, стража, вплоть до околоточных надзирателей? Гражданский и уголовный кодекс? Всё как-то призрачно.

«Какое государство будет строить «Правый сектор»? — вопрошает блогер Сергей Колесник. И сам же подмечает: «…Идеология «Тризуба» вовсе находится для рядового избирателя за семью печатями». Из-за скудости идеологической амуниции вождей Майдана блогер отсылает к первоисточнику — культовому произведению «Национализм» Дмитрия Донцова (опус Донцова, написанный в 1926 году, вероятно, самая ранняя калька идей итальянского и германского фашизма). Там можно найти редкостные откровения: «Нация является видом в природе. У здоровых видов фактор воли ничем не ограничен… Это вечное иррациональное право нации на жизнь превыше всего земного, феноменального, рационального: выше жизни данной личности, крови и смерти тысяч, выше благосостояния данного поколения, выше абстрактного умственного расчёта, выше общечеловеческой этики, выше воображаемого понятия добра и зла».

По Донцову, нацией повелевает инициативное меньшинство — «орден». Все прочие — «упряжной скот». Избранный «слой лучших людей» самим Провидением наделён правом «творческого насилия» над людской массой. Правящая каста воителей вылеплена из «другой глины». Не ведает ни милосердия, ни человечности по отношению к отдельной личности. А новообращённым, из числа тех, кто туго соображает, Донцов растолковывает: «…Нельзя быть апостолом, не испытывая желания решительно расправиться с кем-либо или что-то разрушить». Неужто подобную мизантропическую ахинею станут втолковывать юношам почтенные профессора Могилянской академии?

У «Правого сектора» для «шановных громадян» приготовлена и конституция. Согласно статье 3 раздела IX, каждый обыватель приписан будет к «соответствующей профессиональной гильдии». «Хартия вольностей» полна таких мрачных посулов и суровых понуканий, что мало не покажется. А уж как возрадуется алчущая «европейских ценностей» киевская образованщина!

Вот как-то так. Пока. Но разговор еще не окончен. И вряд ли он окончится!